Дж. Беннетт "Беседы о "Рассказах Вельзевула"[]
Часть Четвертая РАБОТА[]
Гурджиев часто употребляет термин "сознательный труд". Какой труд можно назвать сознательным, и что значит делать сознательные усилия?
Все живое должно действовать. Так, растение должно врастать корнями в почву и протягивать листья к солнцу. Для того чтобы жить, необходимо трудиться. Это не сознательная работа - это необходимое функционирование. Все живое вынуждено исполнять эти минимальные требования, и мы, в этом смысле, не являемся исключением.
В отношении себя самих, мы можем также сказать, что есть вещи, делать которые нас побуждает наша собственная природа. Некоторые из них относятся к подлинной работе, то есть к истинному выражению себя, или работе Сущности. Часть ее носит надуманный характер, причиной чего является внушаемость; что-то обусловлено социальной средой. Все это может свестись к рабскому труду, и в такого рода работе всегда есть элемент рабства.
Нужно сказать также и о стремлении к определенной цели или награде. Мы можем в поте лица трудиться, стараясь чего-то достичь, и такие усилия, вне всяких сомнений, оправданы. Практически все вливаются в психокинетическое течение, благодаря борьбе за награду, например, желая стать лучше, сильнее, решить ту или иную проблему, достичь высших уровней бытия и т. д. Ни один из этих видов работы нельзя назвать сознательным трудом. Сознательным труд можно назвать только в том случае, если этот труд не обусловлен заинтересованностью в его плодах.
Работа, о которой идет речь, должна осуществляться потому, что должна осуществляться. Мать ухаживает за своим ребенком, потому что должна это делать. При этом, если она ухаживает за своим ребенком ради какой-то награды, ее заблуждение ужасно. Каким бы тяжелым ни был труд, и как бы она ни жаловалась на трудности, работа должна выполняться, причем, бескорыстно.
Можно сказать следующее: когда мы видим, что что-то должно быть сделано, это означает, что мы становимся сознательными. Понимание того, что необходимо, и умение видеть, что необходимо, как необходимость, является первым условием сознательного труда. Только если мы делаем то, что должно быть сделано, просто потому, что это должно быть сделано эта работа может избавить нас от эгоизма. Если же мы зарабатываем себе награду, эта награда, так или иначе, будет связана с удовлетворением чего-то в себе, и, почти наверняка, это что-то будет иметь отношение к нашему эгоизму, или самолюбию.
Мы не осознаем инстинктивно разницу между этим видом работы, сознательной работой, и тем, что обусловлено необходимостью жить и поддерживать свое существование. Мы осознаем это исключительно в силу своей человеческой природы.'
Гурджиев всегда связывает понятие "сознательный труд" со служением будущему, наподобие того, как сеятель сеет семена с надеждой, но без особой заботы о том, кто будет собирать урожай. Рассказы Вельзевула повествуют о том, что все те, кто обрел объективный разум посредством сознательного труда и преднамеренных страданий, служат будущему человечества. Такая связь с будущим является неотъемлемой составляющей понимания сущности сознательного труда, и не нужно думать, что это всего лишь выделенный элемент, в общепринятом комплексе идей служения в нынешней ситуации. Сознательный труд готовит почву для лучшего будущего.
Если человек ставит перед собой задачу служения будущему, фальшь должна уйти с дороги, но на что может опереться в этом случае человек? Здесь мы сталкиваемся с понятием "преднамеренное страдание". Без него, сознательный труд теряет свое жизненно-важное содержание.