П.Д. Успенский[]
В поисках чудесного[]
Глава 2[]
— Необходима жертва, — ответил Гурджиев. — Если вы ничем не жертвуете, вы ничего не приобретаете. И необходимо пожертвовать чем-то, в данный момент драгоценным, пожертвовать им надолго, пожертвовать многим. Но всё-таки не навсегда. Это следует понять, потому что нередко не понимают именно этого. Жертва необходима только тогда, когда идёт процесс кристаллизации. Если же кристаллизация достигнута, отречения, лишения и жертвы более не нужны. Тогда человек может иметь всё, что хочет. Для него нет больше никаких законов; он сам для себя закон.
Глава 8[]
Однако, начиная работать над собой, человек должен отказываться от собственных решений, должен «пожертвовать собственными решениями», иначе воле человека, направляющего его работу, не удастся управлять его действиями.
Глава 10[]
Так, на четвёртом пути, в силу особых условий восхождения по лестнице, человек не в состоянии подняться на более высокую ступень, пока не поставит на свою ступень другого человека. Таким образом, чем выше поднимается человек, тем более он зависит от тех, кто следует за ним. Если они останавливаются, останавливается и он. Сходная обстановка может возникнуть и на пути. Человек может чего-то достичь, например, каких-то особых сил; но впоследствии ему придется пожертвовать этими силами, чтобы поднять до своего уровня других людей. И если люди, с которыми он работает, поднимутся до его уровня, он получит обратно всё, что пожертвовал. А если не поднимутся, он может всё утратить.
Глава 11[]
Нужно организовать работу, и в работе необходим руководитель. Только тогда она даст результаты, которых от неё ожидают. Без этих условий никакие усилия не дадут результатов. Люди способны мучить себя, но мучения не заставят их пробудиться. Некоторым людям труднее всего понять именно это. Сами по себе, по собственной воле, они, возможно, способны на большие усилия и значительные жертвы. Но в том случае, когда их первым усилием и первой жертвой должно стать послушание, ничто на свете не заставит их повиноваться другому. И они не желают допустить до себя и мысли о том, что все их усилия и жертвы бесполезны.
...
«В общем, необходимо понять, что положительные усилия и даже жертвы в работе не оправдывают и не извиняют возникающих ошибок. Наоборот, то, что можно простить человеку, не делавшему усилий и ничем не жертвовавшему, нельзя простить тому, кто уже принёс большие жертвы.
Глава 13[]
— Я уже говорил, что для этого необходима жертва, — ответил Гурджиев. — Без жертвы ничего достичь нельзя. Но если в мире есть что-то непонятное для людей, так это жертва, идея жертвы. Они думают, что им нужно жертвовать чем-то таким, что они имеют. Например, однажды я сказал, что нужно пожертвовать «верой», «спокойствием», «здоровьем», и меня поняли буквально. Но всё дело в том, что у людей нет ни веры, ни спокойствия, ни здоровья. Все эти слова следует понимать лишь как цитаты. На самом же деле жертвовать нужно лишь воображаемым, тем, чем люди в действительности не обладают. Они должны пожертвовать своими фантазиями.
Но как раз это для них трудно, очень трудно. Гораздо легче принести в жертву что-то реальное.
«Другое, чем люди должны пожертвовать, — это их страдание. Пожертвовать своим страданием также очень трудно. Человек откажется от каких угодно удовольствий, но не откажется от страданий. Человек устроен таким образом, что ни к чему не привязывается так сильно, как к страданию. Но от страдания необходимо освободиться. Ни один человек, который не освободился от страдания, не пожертвовал им, не сможет работать. Позднее вы ещё многое узнаете о страдании. Ничего нельзя достичь без страдания, и в то же время надо начать с принесения страдания в жертву. Вот и расшифруйте, что это значит».
Глава 17[]
— Всё дело в готовности пожертвовать собственной свободой, — говорил Гурджиев. — Человек сознательно и бессознательно стремится к свободе, как он её понимает; и это обстоятельство сильнее чего бы то ни было препятствует достижению им свободы. Но человек, способный чего-то добиться, рано или поздно приходит к выводу, что его свобода — это иллюзия; и соглашается этой иллюзией пожертвовать. Он добровольно становится рабом; он делает то, что ему говорят, он говорит и думает так, как ему сказано. Он не боится потерять что-то, потому что знает, что у него ничего нет. И в результате он приобретает всё. Всё, что было в нём реального — в его понимании, в его симпатиях, вкусах и желаниях, — всё это возвращается к нему вместе с тем новым, чего он прежде не имел и не мог иметь, вместе с чувством внутреннего единства и воли. Но для того, чтобы прийти к этому пункту, человек должен проделать трудный путь рабства и повиновения. И если он хочет достичь результатов, он должен повиноваться не только внешне, но и внутренне. Это требует большой решимости, а решимость требует ясного понимания того факта, что иного пути нет, что человек не в состоянии что-то сделать самостоятельно, — но в то же время делать что-то необходимо.
«Когда человек придёт к заключению, что он не может и не хочет жить так, как он жил до сих пор, когда он по-настоящему увидит всё то, из чего состоит его жизнь, когда он решит работать, он должен быть правдивым по отношению к себе, чтобы не попасть в ещё худшее положение. Нет ничего хуже, чем начать работу над собой, а затем бросить её и оказаться между двух стульев; лучше уж и не начинать. И для того, чтобы не начинать напрасно, чтобы не рисковать обмануться на свой счёт, человек должен неоднократно проверить своё решение. Прежде всего ему необходимо знать, как далеко он желает идти, чем готов пожертвовать. Нет ничего проще, чем заявить: всем. Человек никогда не сможет отказаться от всего, да от него этого и не потребуют. Но ему надо точно определить, чем он намерен пожертвовать, и впоследствии не торговаться. Или с ним случится то, что случилось с волком в одной армянской сказке...
Эта сказка очень хороша, потому что великолепно описывает человека. Он готов пожертвовать всем; но вскоре выясняется, что сегодняшний обед — это совсем другое дело.
П.Д. Успенский[]
Четвертый путь[]
Глава 2[]
Влияниями, которые увеличивают наше рабство, являются наши иллюзии, и особенно иллюзия, что мы свободны. Мы воображаем, что мы свободны, и это делает нас рабами в десять раз больше. Это главное влияние, с которым мы можем бороться. Имеется много других влияний, с которыми необходимо бороться, но это есть начало, это есть первое — наши иллюзии о нашем положении, о нашей свободе. Поэтому прежде всего необходимо пожертвовать этой иллюзией свободы, которую, как мы думаем, мы имеем. Если мы попытаемся пожертвовать этой иллюзией, тогда возможно, что мы придем к возможности .
...
Вы видите, все наши обычные взгляды на вещи ненадежны, никуда не ведут. Необходимо мыслить иначе, а это означает видеть вещи, которых мы не видим теперь, и не видеть вещи, которые мы видим теперь. И это последнее, может быть, наиболее трудно, ибо мы привыкли видеть определенные вещи; это большая жертва — не видеть то, что мы привыкли видеть.
Глава 5[]
Внешнее учитывание является формой самовоспоминания в отношении к людям. Вы учитываете других людей и делаете не то, что приятно вам, но что приятно им. Это значит, что вы должны жертвовать собой, но это не означает самопожертвования. Это означает, что в отношениях с людьми вы не должны поступать без размышления. Вы должны сначала думать, а затем действовать. Ваше размышление покажет вам, что если чаще всего человек предпочитает, чтобы вы действовали определенным образом, а вам при этом все равно, то почему не делать то, что нравится ему? Поэтому идея жертвы не входит сюда. Но если для вас это не все равно, то это совершенно другое. Что лучше для вас, что лучше для них, кем являются эти люди, что вы хотите от них, что хотите сделать для них, — все это должно войти в размышление. Но идеей является то, что в отношении к людям ничего не должно происходить механически, без размышления. Вы должны выбирать ваш образ действий. Это значит, что вы не должны проходить мимо людей, не видя их.
Глава 7[]
В. Мне кажется, что некоторые личности исчезают на очень долгий период времени.
О. Они не исчезают, они могут просто уходить за сцену. Если они только случайные “я”, они могут исчезнуть, но личности не исчезают так легко, хотя они могут быть скрыты от глаз. Или они могут быть принесены в жертву, ибо иногда, чтобы проявить одну личность, человек должен пожертвовать несколькими другими.
Глава 10[]
Создание “Луны в себе” связано с идеей жертвования страданием. Когда мы начинаем жертвовать страданием, мы начинаем создавать в себе “Луну”.
Глава 11[]
В. Является ли плата жертвой?
О. Да, но вы должны приносить в жертву только несуществующие вещи, воображаемые вещи. Все наши ценности являются воображаемыми. В работе человек приобретает новые ценности и теряет воображаемые ценности.
Глава 13[]
В. Нужно ли жертвовать чем-то еще, кроме “всякой чепухи”, для того, чтобы достичь более высоких состояний?
О. “Чепуха” является, быть может, хорошим словом. Но когда вы жертвуете этим, это для вас не чепуха. Объективно это может быть чепухой, но если бы вы чувствовали, что это чепуха, то не было бы никакой жертвы.
Глава 14[]
На Четвертом Пути придется пожертвовать всеми ненужными вещами: ложными теориями, разговорами, воображаемым страданием; хотя, возможно, не всем сразу.
Рави Равиндра[]
Безмерное сердце[]
Предназначение человека[]
Я понимаю, что не вижу весь ужас своего положения. Я нечасто понимаю, что ничего из себя не представляю. Я могу говорить о высоких материях, питать амбиции. У меня есть уйма идей, ассоциаций и привычек, и в различных обстоятельствах я — это различный набор этих компонентов. Я продолжаю мечтать о славе или воображать ужасы, я поглощен тем, что меня удовлетворило или обидело. Я говорю о жертве, могу распространяться о ее месте в религии или в жизни, но на самом деле особо ничем не жертвую. Я не хочу ни от чего отказываться, будто бы я на самом деле чем-то обладаю. Как верны строки Рене Домаля в заметках в конце его книги «Гора Аналог»:
Я мертв, потому что у меня нет устремления; У меня нет устремления, потому что я думаю, что обладаю; Я думаю, что обладаю, потому что не пытаюсь дать. Пытаясь дать, понимаешь, что у тебя ничего нет; Поняв, что у тебя ничего нет, пытаешься отдать себя; Пытаясь отдать себя, понимаешь, что ты ничто; Поняв, что ты ничто, ты стремишься стать; Стремясь стать, ты начинаешь жить (Перевод Ю. Стефанова).
Связь между двумя уровнями[]
Лишь высшая энергия может возыметь действие на низших уровнях. Видение, опыт, страдание! Ничто не изменится, если я не буду страдать от того, что из себя представляю. На словах я стремлюсь к чему-то очень высокому. За это требуют высокую плату. Готов ли я принести ту ягъю, что требуется?
Вся Вселенная вряд ли могла быть устроена ради моей славы или удовлетворения самолюбия. Я должен осознанно принести ягъю — жертву, чтобы свершился обмен энергий Напряженность и огонь! Ягья — жертвовать своим низшим я, которое лишь ищет своего.
...
В другой раз на занятии с Мишелем я упомянул, что думаю написать статью об ахымса — ненасилии и о ягъе, жертвоприношении ради обмена энергиями между различными планами. Он ответил, что его интересует эта тема: как не навязывать свою волю и позволить высшему действовать через нас. По его мнению, усилие или сверхусилие в этом случае может оказаться вредным. Когда мы приносим в жертву свое эго, открывается возможность обмена энергией с высшими уровнями. Это истинная цель усилия; об этом нужно не говорить, но делать и сознательно требовать этого от себя.
...
После занятия по travail special, как называют тихую работу в Парижском Фонде, кто-то мне сказал: «Тебе достаются все трофеи». Меня эти слова удивили и поразили. Я чувствую, что часть меня также мыслит в терминах наград и наказаний и радуется «трофеям». Но что-то во мне знает, что участие в медитации или в занятиях танцами — это участие в ягъе, в обмене энергией, означающем принесение чего-то в жертву. «Трофеи» на самом деле стимулы на этом пути, они призывают нас к страданию. Я отчетливо ощутил, что получить «трофеи» — значит услышать призыв к преднамеренному страданию. Я уверен, что люди, несущие на своих плечах большую ответственность за Работу, страдают больше, нежели остальные. В этом почти вся суть ответственности. Мадам де Зальцманн, конечно же, страдает.
...
На занятии в группе мадам де Зальцманн говорила с большой убедительностью: «Господь, Seigneur, рядом, но ему необходимо мое тело, чтобы прийти. Тело не готово. Нужно его приготовить. Когда ум и тело объединятся, появится высшая энергия, которую в разных религиях называют Seigneur» (Господь).
У меня было ощущение, что между головой и туловищем открылся почти реальный физический канал.
Она продолжала: «Этого нельзя достичь без жертв или усилий. Но это должно быть сделано. Это необходимо для поддержания жизни мира. Тело должно служить еще чему-то кроме себя самого. Телу суждено погибнуть; оно должно служить чему-то высшему».
Потом, когда я оказался с ней один на один, я задал вопрос о готовности чем-то жертвовать. Я ощущаю, что готов жертвовать своими силами, временем, деньгами. Но есть какое-то препятствие. Может, это дьявол внушает мне сомнения: а не движет ли мною, хотя бы отчасти, мое низшее я? Она сказала: «Вам придется узнать на опыте. А как иначе? У вас есть свой искуситель. У каждого он есть. Он не хочет работать и придумывает любые оправдания. Узнайте на опыте».
Эго не желает служить[]
Вчера вечером на занятии с мадам де Зальцманн я медитировал очень глубоко. Я все лучше понимаю, что можно прочесть много книг, с восторгом говорить о высших идеях и пережить какое-то расширение ума, но от этого человек не трансформируется. Конечно, можно оставить мысли о высоком, и тогда нас поглотят приземленные заботы: счета, инфляция, новости дня и прочее. В этом тоже нет гибкости. Если мы не осознаем себя и не видим себя ясно, нас порабощают повторяющиеся мысли. Как можно освободиться от того уровня, где мы зациклены на себе — на деньгах, славе, пище и сексе, — где коренятся все страхи и желания? Как мне освободиться от самого себя, целиком состоящего из страхов и желаний? Я понимаю, что мне мало теорий. Мне нужны конкретные факты. Но готов ли я заплатить, сколько потребуется? Я понимаю все лучше, что жертва, которую нужно принести, — это отказ от попыток самоутвердиться.
Два потока энергии[]
Когда я слушал ее, я понял отчетливо, что мы проводники между различными уровнями. Это непреходящая истина. Необходимо принимать энергию, чтобы передавать ее, и участвовать в этом процессе обмена все более сознательно. Этот обмен энергий, эта yajna, не может совершиться, если не принести жертву все механистичное и бессознательное. Я все яснее понимаю, почему мудрец говорил в Ригведе: «Ягъя — это пуп Вселенной». Если не будет правильного взаимообмена между различными уровнями бытия, Вселенная распадется на части.
Почему вы на Земле?[]
Во многих случаях, особенно в тихой работе, я чувствовал сильное присутствие мадам де Зальцманн, внутри меня и рядом. Ее взгляд всегда был одновременно строгим и сострадательным, требовательным и ободряющим. В такие моменты мне было совершенно ясно, что Работа нужна объективно. Это не ее работа или моя. Это некая объективная необходимость, без нее наш мир не сможет существовать. Сердце Работы — это постоянное жертвование узколичным ради Истинного. Лишь эта жертва сделает возможным обмен энергией между уровнями. И, конечно, служение высшему делает осмысленной жертву личных интересов. Мудрец в Ригведе правильно сказал, что ягья («жертва» равно как и «обмен между уровнями») — это пуп Вселенной.
Весь космос непрестанно участвует в ягье. Священная работа, которая на языке алхимии, как и в Учении Гурджиева, просто называется Работой, необходима для того, чтобы получать энергию свыше и поддерживать жизнь космоса — как на уровне отдельного человека, так и на уровне Вселенной. Но этому непрестанно мешают силы забвения и разрушения. Человек все время уклоняется от свободы работать, ибо нет истинной свободы вне связи с высшей энергией; и человек снова становится рабом страха и тщеславия. Нужно постоянно помнить себя, вновь обретать связь с Истиной, чтобы исполнить предназначение, ради которого мы воплотились на Земле.
Дж.Г. Беннетт[]
Трансформация[]
3. Жертва[]
Пока что все ‘то - обычное легкое плаванье. Мы узнали, по крайней мере, часть из того, что подразумевается под учением и борьбой. Теперь мы подходим к их источнику, скрытому по самой своей природе. Жертва, очевидная для всех, - не истинная жертва. Вспомним заветы Нагорной проповеди: "Пусть твои благодеяния не будут видимы для людей", - а также о тех, кто так поступает: они получат свое вознаграждение. Здесь налицо кажущееся противоречие между этим стихом я более ранним, которое гласит: Пусть твой свет сияет так перед людьми, чтобы они могли видеть твои хорошие дела и прославлять Твоего Отца, который на небесах". Противоречие исчезает, если вспомнить, что последний стих относится к борьбе и усилию, в то время как первый относится к жертве и самоотречению. Прежде чем идти дальше, я должен попытаться ответить на два вопроса: почему необходима жертва и чем она отличается от борьбы.
Жертва необходима, поскольку все достойное, чтобы им обладать, должно быть оплачено. И слово "жертва" - всего лишь другое слово для "оплаты". Но, как я объясню чуть ниже, это не одно и то же, что "покупка". Жертва и борьба работают в противоположных направлениях. Когда мы боремся, сначала идет разделение, а выбор или решение - впоследствии. В жертве мы решаем отделить себя от чего-то, к чему ми привязаны. Жертва не должна быть борьбой: если только она не является свободным актом воли, это не истинная жертва. Не будет она жертвой и в том случае, если она приносится во имя приобретения какой-то конкретной выгоды. Вот почему я говорю, что, жертвуя, мы платим, и все же ничего не покупаем. Это - секрет, даже тайна жертвы. В одном аспекте жертва - не тайна, поскольку ожидание отдачи за то, что мы даем, возможно, восхитительно - но его не жертва. В другом аспекте его действительно великая теина, поскольку она является особым видом творческого акта, открывающего возможности, не могущие быть открытыми никакими другими путями. Для иллюстрации тайны жертвы рассмотрим простой пример, когда мы уступаем" в споре и когда это делается сознательно, а не от слабости или страха. Если два человека противоречат друг другу, отстаивая с полной убежденностью свою правоту, то любому из них трудно уступить до тех пор, пока их не принудит к этому более сильный стимул. Если кто-либо из них уступает не под влиянием такого стимула, а просто потому, что он избирает путь жертвования своей гордостью, или своим "лицом", - вся ситуация полностью трансформируется. Такая жертва создает возможности, отсутствовавшие ранее. Тайна акта такой жертвы в том, что внешне он представляется проявлением слабости, хотя дело обстоит наоборот. Неизменно случается так, что тот, кто делает жертву, оказывается в конечном выигрыше - при условии, конечно, что он не делает этого целенаправленно ради такого результата.
Возможности для жертв случаются все время, но сама их природа такова, что они не замечаются. В приведенном выше примере в 99 случаях из ста ни один из противников не отметит момента, когда необходимо уступить. Другим примером может явиться анонимный подарок. 3десь легко "уступить", почувствовав личное удовлетворение оттого, что избежал ответной благодарности, но это личное удовлетворение поглощает собой возможность акта жертвы и, следовательно, это не истинная жертва.
Но не нужно делать из этого плохую погоду: жертва - это искусство, которому можно научиться. Её проявления не очевидны, но они не выше чьих-либо возможностей, если схвачен основной принцип. Самому себе я это объяснив моей идеей Настоящего Момента как поля действия моей воли. Если я решаю убрать из моего настоящего момента что-либо, к чему я привязан, я образую связь, которая "вне времени". Это "что-то", в силу того, что я к нему привязан, стало частью меня самого: отделив себя от него, я получаю канал, через который в мой настоящий момент вливаются новые возможности.
Я знаю, что это трудная для понимания идея, если не имеешь четкого ментального образа настоящего момента, и я могу только отослать читателя, желающих изучить это, к четвертому тому моей книги "Драматическая Вселенная". Нет необходимости рассматривать эту идею в рамках данной книги. Достаточно понять, что когда я отказываюсь от чего-то, что мне дорого, я создаю особый вид силы, и я могу чувствовать, как эта сила действует на меня; если я наблюдаю характер её воздействия, то начинаю видеть, что-то, от чего я отказался, возвращается ко мне в другой форме и приносит с собой новые возможности.
Суть жертвы есть решение. Это иллюстрируется историей Авраама. Бог был удовлетворен решением пожертвовать своим сыном и дал ему завет, который унаследовали его потомки. Обычно считается, что заслуга Авраама кроется в его послушании, но тогда ускользает момент решения отделить себя от своего возлюбленного сына. Ситуация эта типична для всех жертв, и античность - свидетельство мудрости, обретенной людьми почти четыре тысячелетия назад. Необходимо понимать, что решение должно быть подлинным. Один из русских учеников Гурджиева приводит следующий наставительный рассказ о его трактовке жертвы. В 1918 году в Ессентуках на Кавказе, когда жизнь была очень тяжелой, Гурджиев попросил у веек женщин кружка отдать ему их драгоценности. Г-жа X. имела несколько семейных драгоценностей, которые были ценны не только сами по себе, но оставались единственным звеном связи с ее прошлой жизнью. После мучительного периода колебаний она отнесла их Гурджиеву, положила их перед ним на стол и вышла из комнаты. Когда они почти уже выходила из дома, Гурджиев позвал ее назад и сказал: "Мне это не нужно, возьмите обратно". Через несколько лет история повторилась в Приере, и Гурджиев снова объявил, что находится в затруднении и ему нужны все деньги, которые имеют присутствующие. Американская женщина принесла свои драгоценности и положила на стол, ожидая, что он ее окликнет, но он только сказал: "Большое спасибо", и вся история для нее на этом завершилась. Когда она впоследствии горько жаловалась, что посчитала это за "тест", ей объяснили, что если бы даже это был тест, то она все равно провалилась бы.
Не каждая истинная жертва добровольна. Что-то может быть убрано из нашего настоящего момента не по нашему собственному выбору. Если мы сильно привязаны - как в случае, когда мы теряем очень близкого и дорогого нам человека, - мы можем отвечать на это самоотречением или бунтом. Если мы отказываемся принимать "отделение" и сосредоточиваемся на нашем горе и жалости к себе или отказываемся от жизни, - мы теряем истинную связь, поскольку остаемся в пределах нашего собственного настоящего момента. Если же мы принимаем тяжелую утрату и отказываемся от побуждения думать об этом и жалеть себя, эффект будет тем же самым, как и в случае добровольной жертвы. Действительно, результат может оказаться экстраординарным, поскольку мы можем тогда осознать связь с другим миром - «за пределами" нашего собственного пространства и времени.
Я настаиваю на том, что когда мы делаем жертвы, нам не следует ждать отдачи. Под этим не имеется в виду, что результатов не будет и что их невозможно узнать. Плодом жертвы является СВОБОДА. Свобода - это чудесное состояние существования, так как она означает не менее чем возможность творческого акта. Истинная свобода настолько редка в нашем человеческом опыте, что не многое могут ощутить её вкус. Когда человек свободен, он - хозяин настоящего момента: он не связан узами прошлого и не контролируется внешними влияниями. Свобода - это почти самая ценная вещь в жизни; но слово это настолько часто используется неправильно и настолько утеряло свой смысл, что мы употребляем его в значении "быть без внешних напряжений". Состояние сегодняшнего мира фальсифицирует истинное определение свободы. Свободен только тот, кто свободен внутри себя. И эта внутренняя свобода входит в момент жертвы. Поскольку наши жертвы - лишь частичные, то есть, связаны с отделением от нас только части нас, то внутренняя свобода, которую мы можем добрести, не длится долго, но пока она длится, она безошибочна. Жертва никогда не бывает легкой. Пока не принято решение, она кажется даже почти невозможной. Не физически невозможной, но требующей акта воли, который мы отказываемся предпринять. Однажды богатая женщина в группе Успенского, примерно в 1923 году, сказала на одном из еженедельных собраний, что она хотела бы любой ценой освободиться от самой себя и спросила, не может ли она сделать что-либо в этом отношении. Успенский попросил ее назвать какую-нибудь вещь, к которой она была особенно привязана. Да, - сказала она, - у меня есть дрезденский чайный набор, принадлежавший моей бабушке, к которому никто еще не прикасался". Успенский сказал: "Разбейте одну из чашек, - и тогда вы узнаете, что значит быть свободным". На следующей неделе она вернулась вся в слезах и почти истерически сказала, что она пыталась это сделать двадцать раз и все-таки не смогла привести себя в нужное состояние. Успенский сухо заметил: "Итак, вы видите, что ваше желание свободы не стоит одной чашки". Его целью было показать ей, чего она не может сделать, а не разбивать свой чайный набор. Ценные жертвы - отказ от внутренних привяэанностей. Человек привязан к собственному внутреннему образу, что означает: я всегда прав. Не многие могут признаться, что они не правы. Каждый раз, когда человек способен пожертвовать этой своей привязанностью он проецирует часть самого себя за пределы настоящего момента и тем создает состояние свободы, которое длится, пока не нарушается активной деятельностью.
Вот несколько правил, которые я нашел полезными в практике жертвы:
- Любое желание вознаграждения, вкрадывающееся в жертву, разрушает ее ценность.
- Будь разумен в выборе объекта жертвы.
- Не жертвуй за счет других, пока ты не способен объяснить им это.
- Жертва в пол-сердца не многого стоит.
- Жертвуй тем, что ценно для тебя в этом настоящем моменте.
- Никогда не создавай атмосферу купли-продажи вокруг жертвы.
- Не будь твердолобым и не пытайся жертвовать тем, о чем впоследствии будешь жалеть.
- Соразмеряй свои возможности - это мера того, чем ты являешься.
- Поищи в себе привязанности и спроси себя, готов ли ты пожертвовать какой-либо из них.
- Правильная жертв - та, которая приносится ради хорошей причины, но не ради хорошего результата.
- Скрывай свои жертвы от других, а если это невозможно, ухитрись, чтобы акт жертвы выглядел в глазах других ничего не стоящим для тебя.
- Жертва не должна быть результатом борьбы, но решения.
Это акт решавшей воли, который происходит в один момент, и не должно быть ни колебаний, ни второстепенных мыслей, когда решение принято.
Жертва возможна, поскольку человек обладает свободной волей. Похоже на то – по крайней мере, я так полагаю, что единственный путь, которым свободная воля может себя проявить, - это акт жертвы. Когда совершается этот акт, мы имеем момент свободы: то, что мы делаем, и то, чем мы являемся, становится одним. Потом момент свободы деэинтегрируется, но оставляет след, и этот след растет, пока не станет сердцем Истинной Самости, то есть нашим истинным Я. О жертве можно писать бесконечно. Действительно, почему идея жертвы восходит к самым древним временам человеческой жизни и прослеживается уже во внешних ритуальных формах, имевших место десятки тысяч лет тому назад; почему она принимала всегда такие внешние формы, почему ее истинный характер до сих пор необъясним?
Я должен ответить, по крайней мере, на вопрос, является ли жертва особым религиозным актом. Ответом будет, что жертва, конечно, не исключительно религиозна и даже не обязательно является благом, то есть моральным актом. Несомненно, что у первобытного человека жертва была эссенциальной /сущностной/ частью магии и ее цель была утилитарна: гарантировать успех в охоте, увеличить плодородие, призвать хорошую погоду для урожая, предотвратить разрушительные природные бедствия и т.п. В этих целях жертва используется и по сей день.
Есть жертва Фауста, в которой человек жертвует тем, что наиболее ценно для него, - своей душой, чтобы приобрести способность к творчеству. Все виды магии включают в себя некую форму жертвы: без истинной жертвы магия пуста. Вероятно, существует неосознанная жертва, когда человек отказывается от чего-то истинно дорогого для него ради достижения какой-то воображаемой цели или в состоянии экстаза и самоистязания, переживаемом в процессе жертвования. Этим я хочу проиллюстрировать свою мысль, что жертва есть акт воли особого рода: поместить вне собственного контроля что-то истинно ценное - но не в цели или качестве самого акта жертвы. Эти два понятия - цель и качество - определяют характер результата, который мы получаем, но не они открывают канал, выводящий нас из нашего настоящего момента. Наконец, я должен упомянуть то, что для большинства людей вовсе не будет выглядеть жертвой. Это - сексуальный акт. Семя мужчины есть часть его самого, и это очень ценная часть его, поскольку в живых клетках сперматозоидов и яичников сконцентрирована творческая энергия, которая вносит в существование новую жизнь. Эта энергия высвобождается в акте, принадлежащим настоящему моменту, разделяемому мужчиной и женщиной. Поскольку большинство людей вовлекаются в сексуальный акт под влиянием желания или привычки и ожидают от него особенно сильного ощущения удовольствия, им это покажется очень далеким от жертвы. Но в таком подходе отсутствует важный пункт сексуального единения, представляющий собой возможность полного самопожертвования ради удовлетворения другого. Когда свершается такая жертва, - акт истинно творческий и несет в себе свободу и творческую силу. Когда этого не происходит, после сексуального акта наступает чувство опустошенности и даже отвращения, часто сопровождающееся ощущением, что партнер обращался с тобой неправильно. Таким образом, сексуальный акт по самой своей природе должен быть жертвенным, и все же в огромном большинстве случаев на него выхолащивается его истинное значение. Вне сомнения, что такое положение обусловлено нашим невежеством. Вряд ли существует еще какая-либо область человеческой жизни, столь удручающе недопонимаемая, чем акт сексуального единения. Считается, что об этой тайне могут говорить лишь поэты и физиологи - то есть, возможно, и творческие люди, но обычно эгоисты, а также люди неэгоистической природы, но не творческие.
Возможности жертвы постоянно возникают в обычном течении нашей жизни. Но обязательно все эти возможности реализовать, но они должны быть узнаны и поняты. Человек, понявший значимость жертвы и радость её, получает доступ к одной и величайших тайн жизни и трансформации.